«Бомбы на шее». Они предложили больному сознаться в убийстве Брайана Уэллса, мол, вы и так одной ногой могиле, так не лучше ли облегчить душу? Ротштейн, лучезарно улыбаясь, лишь развёл руки: «Мне не в чем сознаваться!»

Он умер в июле 2004 г., так и не сделав признания, которого от него все ждали.

И только после смерти подозреваемого ФБР решило допросить по этому делу Марджори Диль-Армстронг.

Последняя сообщила, что примерно с апреля 2002 г. и до сентября 2003 г. в доме Уилльяма Ротштейна проживал некто Флойд Стоктон. Это был преступник, бежавший из штата Вашингтон, потому что там он был объявлен в розыск за изнасилование женщины в городе Беллингхэме, сопряжённое с физическим принуждением и угрозой убийства. Ротштейн знал о проблемах с законом своего товарища, но относился к этому спокойно, мотивируя свою позицию тем, что всякие люди угодны Богу. Будучи правоверным иудеем, Уилльям состоял в общине местной синагоги, выучил иврит, интересовался иудейской религиозной литературой и, вообще, по-видимому, имел сильное религиозное чувство и являлся фаталистом. В его отношении к Стоктону не было ничего необычного с точки зрения тех, кто знал Ротштейна.

Марджори утверждала, будто именно Ротштейн изготовил бомбу и повесил её на шею ничего не подозревавшего развозчика пиццы. Женщина утверждала, что не знала о планах Уилльяма, хотя и признала, что в августе 2003 г. их общение имело довольно доверительный характер – Ротштейн хранил в своём доме труп Родена и общая тайна, по понятным причнам, заставляла их поддерживать хорошие отношения.

Насколько искренним было заявление Диль-Армстронг, сказать определённо было довольно сложно. Объект её ненависти был уже мёртв, и при всём желании Марджори своими рассказами не могла навредить ему. Но при этом она сама могла быть обвинена в сговоре с целью убийства, а значит, в её интересах было не показывать особую осведомлённость о планах Ротштейна. В общем, в интересах следствия было как можно скорее отыскать Стоктона, ибо человек, проживавший в доме изготовителя бомбы, безусловно, мог бы многое рассказать о том, чему стал свидетелем, однако… Однако никто не озаботился поисками таинственного Стоктона. Это безразличие к беглому уголовнику тем более выглядит странным, что его фамилия отнюдь не в первый раз упоминалась Марджори. Напомним, что она кричала ещё в день ареста, находясь в здании суда, и вопли её слышали многие люди. Строго говоря, они даже остались на видеозаписи, которую вели агенты ФБР, сопровождавшие дамочку на встречу с судьёй.

Ощущение странности от всей этой истории лишь усилится, если добавить, что таинственный и неуловимый Флойд Стоктон вовсе не был ни таинственным, ни неуловимым. С декабря 2003 г. он преспокойно отбывал свой срок за упомянутое выше изнасилование в тюрьме «Airway heights» в городе Спокейн, штат Вашингтон. Подобно «неуловимому Джо» из известного анекдота, за ним никто не гнался просто-напросто потому, что никому из пенсильванского управления ФБР он не был нужен.

Чуть позже, т.е. осенью 2004 г., благодаря тележурналистам канала «Fox News» всплыла ещё одна интересная подробность, заставившая всерьёз задуматься над политикой, проводимой правоохранительными органами округа Эри и штата Пенсильвании по расследованию гибели Брайана Уэллса. Речь идёт о любопытном свидетельстве профессора Университета штата Индиана Томаса Седвика (Sedwick), проезжавшего 28 августа около 13:45 по Пич-стрит. Сообщённое им место и время проверялось довольно легко, поскольку свидетель был там проездом и хорошо запомнил детали, и маршрут его без труда можно было восстановить (с сопутствующим хронометражем). В общем, Седвик оказался в районе дома Уилльяма Ротштейна (разумеется, не зная этого) примерно за час до того момента, когда в отделении PNC-банка началось драматическое ограбление… Рассказ Седвика, впрочем, был совсем не об этом. Проезжая по Пич-стрит, он заметил стремительно нагонявший его справа автомобиль предположительно «1970-х годов выпуска» золотистого цвета, за рулём которого находилась женщина. Она явно нарушала скоростной режим и вела себя опасно, а потому Седвик помигал ей задними фарами. Свидетель утверждал, что имел с женщиной визуальный контакт, она явно следила за его поведением на дороге, а он смотрел на неё, так что запомнил дамочку хорошенько. Чуть позже золотистая машина покинула улицу, совершив поворот с нарушением правил. По прошествии примерно месяца Седвик увидел женщину, сидевшую за рулём золотистого автомобиля, в телевизионных новостях – это была Марджори Диль-Армстронг.

Чрезвычайно озадаченный этим совпадением, профессор позвонил в полицию Эри и как на духу рассказал свою историю. Он не знал, насколько она важна, в его случае интерес представлял сам факт совпадения места и времени… На другом конце провода Седвика выслушали, пообещали связаться в дальнейшем и положили трубку. Никто с профессором так и не связался. Озадаченный таким невниманием к собственной персоне и сообщённой информации, Седвик через пару месяцев отзвонился журналистам на телеканал «Fox News» и рассказал свою горькую повесть от начала до конца. Ею журналисты заинтересовались, и понятно почему: даже если Седвик и нёс какую-то чепуху, этот след заслуживал того, чтобы его «отработали». Но ведь наперёд никто не мог знать, «чепуху» ли сообщал Седвик, верно? Возможно, его сообщение имеет важное значение для следствия! Так почему же его ингорируют?

Журналисты сами взялись за дело: позвонили в полицию города Эри, отзвонились и в территориальное управление ФБР, напомнили о свидетеле, видевшем Диль-Армстронг в точно известное время в точно известном месте… Поинтересовались, нужен ли такой свидетель американским правоохранительным органам? После этого из офиса Бюро раздался один-единственный телефонный звонок и – всё! Более Седвика никто не беспокоил. Такое отношение к потенциально важному свидетелю озадачило журналистов и, выдержав паузу в несколько месяцев, они предали эту историю огласке. После того, как летом 2004 г. Марджори Диль-Армстронг, наконец-то, стали допрашивать о возможной причастности Уилльяма Ротштейна к гибели Брайана Уэллса, информация о том, что дамочка была замечена в непосредственной близости от телевизионной вышки, стала широко обсуждаться в прессе и на телевидении. Объективности ради надо сказать, что сама по себе эта новость ничего не доказывала и никак не подкрепляла обвинения Диль-Армстронг в адрес Ротштейна. И адвокат умершего к тому моменту Ротштейна, и адвокат самой Марджори довольно логично объясняли возможность появления золотистой автомашины тем, что старые друзья и подельники (т. е. Ротштейн и Диль-Армстронг) просто-напросто решили в то время встретиться. У них имелся серьёзный повод для встречи – труп Родена в холодильнике Ротштейна, так что ничего удивительного в том, что Марджори могла 28 августа 2003 г. заехать к своему дружку нет. Кроме предположения об их встрече ничего более определённого из свидетельства Седвика вывести нельзя.

Тем не менее, странная незаинтересованность американских правоохранителей в установлении местоположения и перемещений Диль-Армстронг во время инцидента в PNC-банке привлекла внимание многих журналистов и экспертов, комментировавших ход расследования.

Но в случае с Томасом Седвиком интересно и кое-что другое – в материалах расследования, оказывается, есть протоколы его допросов, датированные… 5 сентября 2003 г. и 27 июля 2005 г.! Совершенно очевидно, что первый протокол фальсифицирован – во-первых, Седвик сам отрицает факт общения с полицией или ФБР в те дни, а во-вторых, 5 сентября подобный вопрос вообще был лишён смысла, поскольку Седвик опознал Диль-Армстронг только после её показа по местному телевидению, т.е. в 20-х числах сентября! До этого момента он даже и не думал, что встреча на дороге с жёлтым автомобилем «модели 1970-х гг.» каким-то образом связана с историей ограбления отделения PNC-банка и убийством Родена. Соответственно, он не звонил в полицию, а значит, никто его не мог допрашивать в начале сентября. Появление в материалах расследования протокола допроса Седвика, датированного 5 сентября 2003 г., – явное свидетельство довольно грубой подтасовки документов и «подгонки» следственных материалов под нужный результат. Причём подгонка эта осуществлялась спустя несколько лет после описываемых событий, когда многие детали произошедшего подзабылись либо вообще остались неизвестны новым работникам ФБР и офиса окружного прокурора. В своём месте мы подробнее остановимся на этой теме…

Довольно активен в конце 2004 – начале 2005 гг. стал и младший брат погибшего Джон Уэллс. В то время он дал ряд интервью, из которых публика узнала массу интересных деталей, замалчивавшихся до того пресс-службами полиции,